Пока жива память о героях Великой Отечественной войны и их подвигах, живы и они

Степанова Е.В.

Рано утром 22 июня 1941г., нарушив договор о ненападении, фашистская Германия вторглась на территорию СССР. Началась Великая Отечественная Война. Она стала важнейшей частью Второй Мировой Войны, во многом изменив ход последней. С самого начала эта война отличалась своим размахом, кровопролитностью, крайним напряжением борьбы и небывалым зверством фашистов по отношению к военнопленным и гражданскому населению. За четыре года страна потеряла до 30 млн. человек, большинство которых не военнослужащие, а гражданские лица. Война затронула все семьи и моя не исключение.

Моя бабушка никогда не рассказывала о войне, почему я не знаю. Когда мы её просили рассказать, что-нибудь, она говорила мало или вообще переводила разговор на другую тему. Вот всё, что я могу вспомнить из её рассказов: Когда началась война моя бабушка Воробьева Александра Ивановна жила в селе Труновка Ставропольского края. Ей тогда было 12 лет. В семье кроме неё было ещё 2 брата и 3 сестры. Младшей было только 4 года. В связи с тем, что мой прадедушка был бригадиром полеводческой бригады колхоза, и у него было много детей, его не призвали в ряды Красной Армии. Уже через некоторое время начался голод. Всю еду отдавали детям. Те, кто был постарше, работали вместе с родителями в колхозе. Когда бабушкиному брату Воробьеву Пётру Ивановичу исполнилось 18, его призвали. В сражении у некого села, название которого уже никто не помнит, войска начали отступление, а мой дедушка был ранен и потерял сознание. Когда он очнулся, ему удалось доползти до села и родители отвезли его в госпиталь, ведь тогда очень боялись того, что тебя могли назвать дезертиром и объявить врагом народа. Позже и второго брата Воробьёва Николая Ивановича забрали в армию. Правда, его отправили на шахту. Во время бомбёжки шахта обвалилась, и мой дедушка был контужен. Он уже никогда не был таким, каким был до войны.

Война объединяет людей, все помогают друг другу, как могут; чужое горе воспринимается как своё, поэтому не удивительно, что во время войны люди не боятся говорить о себе.
После освобождения Сталинграда мою бабушку и её сестер отправляли его восстанавливать. Там они познакомились с офицером 4-й танковой армии. Он рассказал им один случай: Танковые соединения несли огромные потери в технике, и случилось так, что в этой армии оставалось всего четыре танка. Кто-то из офицеров спросил: не потому ли она и называется 4-й танковой армией? Солдаты внесли поправку: свою армию они с горькой иронией называли четырёхтанковой. Сестра моей бабушки встречалась с этим офицером. А когда их отправили домой, этот офицер очень просил, чтобы она вернулась, как будто чувствовал, что она не вернётся.

Мама моего отца, Вера Ивановна, была ещё девочкой, когда началась война. А уже с 15 лет она работала в Свердловске на лесоповале. Они восстанавливали танковый завод. Она никогда не говорила, что было трудно, а ведь там можно было и умереть. Дерево могло придавить, если ты оказывался у основания. Все работали безропотно, потому что понимали, что идёт война. Когда её мама умерла, ей разрешили съездить на похороны. Назад она уже не вернулась, и её чуть не посадили за это. Но так как она уже на следующий день вышла в колхоз и оставалась единственной опорой всей семьи, её не посадили.

Мой прадедушка Тимофей Иванович прошёл три войны. Во время Гражданской войны он воевал под Ленинградом в Красной коннице. Потом была война с Финляндией, где он был ранен. Во время Великой Отечественной Войны он был ранен в грудь, но пулю так и не достали. Она так и осталась напоминанием о его боевом прошлом. Можно сказать, что всю жизнь мой прадед воевал.

Мой дедушка, Иван Иванович, был призван в 1939 году, а в 1943 он попал на границу с Турцией и до 1951 года он служил там. Дедушка мало рассказывал, но одну историю я помню. Дедушка нашёл немецкий телефонный провод и отрезал его, но он не знал, что с ним делать, ведь если бы немцы узнали, его бы расстреляли. На помощь пришли сельские жители. Женщины сделали из провода бусы и никто ничего не узнал. Мой дедушка и его отец не раз были награждены медалями. Среди прочих есть и медаль за «победу над Германией».

Про своих родственников я знаю очень мало. Они не рассказывали, а я не выспрашивала. Но есть люди, которые говорят. Таким человеком был дедушка моей подруги. Как-то раз он рассказал нам про свои подвиги. Её дедушка, Кованов Владимир Васильевич, был врачом. В июле 1941 года ему предложили выехать в сортировочный эвакогоспиталь, расположенный в Ярославле, где он должен был занять должность ведущего хирурга.

Госпиталь был размещён на берегу Волги в зданиях, где сейчас находятся теоретические кафедры медицинского института. Долго осматриваться и привыкать к новому месту не пришлось. Июль и август прошли в напряженной работе. Это было труднейшее время горького для всех периода войны. Поток раненых накатывался один за другим, и они едва справлялись с тем, чтобы обмыть их, переодеть, сменить повязки и быстрее эвакуировать далее в тыл. Сутками врачи не покидали госпиталя, особенно в дни, когда к причалу с низовьев Волги подходили пароходы с ранеными или требовалось срочно разгрузить санитарный поезд на железнодорожном узле Ярославля. В такие дни на пристань, к вокзалу приходили сотни женщин, подростков-школьников, чтобы помочь вынести тяжелораненых, бережно уложить их в санитарные машины или приспособленные для этих целей полуторки. Ребята подносили раненым воду, помогали справиться с костылями, поднести в машину нехитрые пожитки солдат. Врачей в госпитале было немного- 5-6 человек. Работали без выходных, по 12-14 часов ежедневно. К тому же 2-3 раза в неделю каждому выпадало круглосуточное дежурство. Приходили помочь и учителя из соседних школ. Они быстро осваивали навыки по уходу за ранеными и больными. Иногда к ним на дежурство приходили их маленькие дети. Матери кормили их, чем могли, поили чаем и часто укладывали спать на кушетке в дежурке. Нередко пожилые солдаты, кто с перебитой рукой, кто на костылях или с перебинтованной головой, подсаживались к ребятам, рассказывали им о войне и давали кусочки сахара из своего скудного пайка. Дети доверчиво, интуитивно чувствуя их тревожную тоску, забирались к ним на колени и дарили забывшим тепло родного дома людям бесхитростную детскую радость.

В сентябре 1941 года его перевили в Казань. Там его сразу назначили ведущим хирургом эвакогоспиталя, расположенного на Ершовом поле, в здании ветеринарного техникума. К тому ему пришлось помогать молодым врачам двух соседних госпиталей. Работать в трёх госпиталях было физически невозможно. Главный хирург эвакогоспиталей Казани А.В. Вишневский посоветовал не делать все самому, а учить других врачей. Это было единственным выходом. Процесс « созревания» врачей в годы войны происходил значительно быстрее, нежели в мирное время, когда молодого врача не особенно торопили, не предоставляли ему такую самостоятельность, которую он получал теперь. Стоило показать врачу один раз, как нужно делать ту или иную операцию, и следующую операцию он делал уже самостоятельно и уверенно, как подобает заправскому хирургу. Не было случая, чтобы кто-нибудь из молодых врачей отклонился от участия в операции, сославшись на отсутствие опыта или какие-либо иные причины. Каждый молодой врач думал только о том, как помочь раненому, облегчит его страдания и быстрее вернуть в строй.

С 15 ноября 1941 года германские войска, развернув против Западного фронта 73 дивизии и 4 бригады, начали второе генеральное наступление на Москву. Москву защищала вся страна. Москва оказалось недоступной для гитлеровцев. В начале декабря наступил перелом. 5-6 декабря 1941 года войска перешли в наступление. Наступление Красной Армии развивалось стремительно. Вскоре вражеская группировка, нацеленная на Москву, была полностью уничтожена. Разгром немцев под Москвой развеял миф о непобедимости гитлеровского рейха. Это был и крах «блицкрига», и начало поражения фашистской Германии. То, что Красная Армия погнала фашистов на Запад, создавало у людей огромный психологический перелом. В госпиталях сразу почувствовали это по настроению людей. Забывая о ранах, они возбужденно рассказывали, как выбивали врага из подмосковных городов и деревень, как крушили вражескую технику. Рассказам не было конца. Иной раз создавалось впечатление, что эти люди, которые неделями не покидали окопов, поднимались в атаку под ураганным огнем, закрывали своей грудью товарищей, даже не подозревают о своей отваге и стойкости.

С начала 1942 года жизнь госпиталя вошла в размеренную колею. Раненые поступали по графику. Мы делали все, чтобы облегчить страдания раненых, успокоить их, создать хоть недолгую «мирную передышку». А они торопились. Те, у кого раны едва затянулись, беспрерывно осаждали нас, допытываясь, когда же мы их выпишем. Нетерпеливо подгоняли врачей, обвиняли их в бюрократизме. Танкист, которому осколок, как ножом, срезал руку у основания плеча, возмущался «беспомощностью медицины»: — В медсанбате я просил врачей пришить мне руку,- рассказывал он,- а они говорят, что таких операций никто еще не делал. Видали? Не делал! Так вы начните, говорю, тогда и другие будут делать! Ну как я без руки воевать буду?!

Воевать… А сам еле жив. Он потерял много крови, черты лица заострились, ходить не мог, больше лежал. Врачи перелили ему кровь, ввели глюкозу, физиологический раствор. В один из вечеров его срочно вызвали в госпиталь. В операционной на столе лежал тот танкист, под ним – лужа крови. Ксения Ивановна, опытная операционная сестра, из последних сил прижимала кровоточащие сосуды культи; в такой позе она простояла уже около часа. Оказалось, что гнойный процесс в мягких тканях культи расплавил торчащие закупоренные стволы крупных сосудов, возникло сильное кровотечение. Опоздай сестра на минуту, и раненый мог погибнуть. Владимир Васильевич немедленно приступил к перевязке сосудов выше места кровотечения. Операция прошла успешно. Когда выписывали танкиста и передавали ему протез искусственной руки, он сказал: — Сколько таких калек, как я… Учитесь скорее пришивать оторванные руки. Может, и моя прижилась бы?! И столько затаенной надежды было в этих словах, что они крепко запали в душу.
В скором времени в его судьбе произошёл серьезный перелом: его пригласили в мобилизационный отдел округа и сказали, что одному из фронтов нужен опытный хирург. Согласен ли он выехать в действующую армию? Конечно, он был готов выехать в любую минуту. Теплым осенним днем 1942 года он с еще одним хирургом, А.И.Лапиной, и сестрой, К.И.Чуркиной, направился в Москву. Их определили в один госпиталь и сделали его базовым, взяв слово, что они будут учить молодых врачей. Приблизительно в 15 километрах от линии фронта, в лесу, они разбили палатки для приема и обработки раненых, как и положено хирургическому госпиталю первой линии. Раненые не заставили себя ждать: медико-санитарный батальон дивизии не справлялся с потоком, часть раненых привозили прямо с передовой. В большой брезентовой палатке защитного цвета стояли пять операционных столов. В первые сутки они приняли более 300 раненых. Трое суток работали почти без отдыха. Чтобы сохранить работоспособность, организовали дежурства. Одни хирурги отдыхали, другие оперировали. Поздней осенью они приехали на Казанский вокзал, чтобы отправиться в район действий 5-й ударной армии. Обосновались в Камышине. Поскольку все хирурги были только после институтов, организовали курсы.

19 ноября 1942 года огненный шквал над вражескими позициями возвестил о начале наступления Красной Армии под Сталинградом. Госпиталь двигался за наступавшей армией. На два-три дня останавливались в отбитых у врага населенных пунктах, чтобы обработать раненых. А затем – снова вперед!

Февраль 1943 года был неустойчивым: то метель и холодные пронизывающие ветры, то ясное небо и тихая солнечная погода. Снегу нанесло много, но он быстро осел. Накатанные колеи дорог блестели как стеклянные. Бои ушли далеко вперёд. Развернулись решающие схватки за город Шахты. В это время подошёл фронтовой транспорт, и большую часть раненых вывезли. Оставались одни нетранспортабельные раненые и среди них двое особенно «тяжелых». У одного газовая гангрена развилась после слепого осколочного ранения голени, у другого – плеча. После широкого рассечения, переливания крови и введения противогангренозной сыворотки, а также поясничной блокады у раненого в голень дело быстро пошло на поправку. У раненого же в плечо процесс неожиданно стал распространяться на грудь и спину. Пришлось делать разрезы и там. Оперировать его приходилось по 2-3 раза в день, а в общей сложности он перенёс около 13 операций. Ценой упорной борьбы, длившейся целый месяц, удалось спасти раненому руку. Правда, мышечной ткани в области плеча осталось немного, но рука полностью сохранила подвижность. Наконец им на смену прибыл долгожданный фронтовой госпиталь, который до этого все ещё находился в районе Камышина. Собрались быстро и выехали на новое место, в район города Шахты. Там уже с нетерпением ждали.

Вскоре ему пришлось распрощаться с госпиталем. Он был назначен армейским хирургом в соседнюю, 44-ю армию. Чувства были противоречивые. С одной стороны, повышение, чувство огромной ответственности, с другой – грустно расставаться с товарищами, с которыми так сработался и свыкся. Утром, чуть свет, он уже ехал в 44-ю армии, которая действовала в районе Таганрога. Сразу же начал знакомиться с личным составом госпиталей и медсанбатов, которые в большинстве своем находились в «свернутом» состоянии, так как активных боевых действий армия в то время не вела. В конце лета 1943 года 44-я армия перешла в наступление. Раненые поступали большими партиями в медсанбаты и госпитали первой линии, расположенные вблизи атакующих частей. Хирургическая обработка раненых шла без задержки на этапах эвакуации. Полковые медицинские пункты после осмотра раненых и оказания первой помощи сразу же эвакуировали принятых в медсанбаты и госпитали армии. На операционный стол раненые поступали в первые 3-6 часов после ранения. Никакой задержки с хирургической обработкой и эвакуацией раненых не было. Но наступило осеннее бездорожье и затруднило эвакуацию. Возникли трудности с продовольствием и медикаментами. В создавшихся условиях регулярно снабжать госпитали полноценными продуктами, богатыми жирами и витаминами, не было возможным. А раненые, особенно тяжелые и потерявшие много крови, нуждались в калорийном и легко усвояемом питании. Тогда они начали широко применять свежую бычью кровь. Новый питательный продукт назвали гемокостолом. Благотворное действие его легко объяснимо. Свежая кровь животного содержит хорошо усвояемых организмом белки, соли и гормональные вещества, которые оказывают активизирующее действие на все жизненно важные процессы, протекающие в организме. При приеме гемокостола общее состояние улучшалось на глазах, появлялся аппетит, прибавлялся вес, повышался тонус. При этом быстро очищались и хорошо заживали раны.

Год 1944-й – год решающего наступления Красной Армии на всех фронтах, год полного освобождения территории нашей Родины от немецко-фашистских захватчиков. Последняя военная зима с пронизывающими ледяными ветрами и моросящей сырой слякотью оттепелей уже, казалось, готова была уступить свои позиции всепобеждающему солнцу. Предчувствие весны ощущалось тем радостнее, чем явственнее приближался долгожданный День Победы. Радостно встречало советских воинов-освободителей население Польши. Там действовал специализированный госпиталь, работа в нем не прерывалась ни на минуту. Как-то его вызвали в политотдел армии. Врачам предложили оказывать помощь населению освобожденных районов. В его руки попал госпиталь в Седльце. Начали с того, что рассортировали больных, организовали санпропускник и с помощью местных жителей вымыли и подстригли обитателей больницы. Одновременно развернули операционную и перевязочную, оборудовали кухню и столовую для ходячих больных. За два-три дня городскую больницу нельзя было узнать. В отделениях навели идеальную чистоту и порядок. Раненые и больные лежали в чистом белье, перевязанные, ухоженные, а главное, хорошо накормленные.

Весной 1945 года войска 3-го Белорусского фронта, куда в те месяцы входила 28-я армия, вели бои на территории Восточной Пруссии. Участвуя в наступлении, 28-я армия вела ожесточенные бои под городом Гумбиннен. Раненых было много, особенно с пулевыми ранениями. В те дни медицинские пункты и армейские госпитали располагались близко к боевым порядкам. Раненые обрабатывали быстро и тут же эвакуировали во фронтовую базу. Военные действия в Восточной Пруссии подходили к концу. Закончился тяжелый день в медсанбате. Это была последняя ночь в Восточной Пруссии. Утром спешно грузились в машины, чтобы двинуться в Германию — под Берлин. В середине апреля 1945 года войска вышли на исходные рубежи для последних, решающих боев. Особая нагрузка в тех тяжелых боях последнего месяца войны выпала на долю мед. службы переднего края. Это понятно, если учесть, как усложнился розыск раненых и их вынос из-под обстрела в крупных населенных пунктах. Развалины домов, засады, лабиринты улочек, завалы, водные преграды – все это чрезвычайно затрудняло работу санитаров, медсестер, фельдшеров. Тем не менее мед. служба неплохо справлялась со своими задачами. В последние дни апреля начался штурм Берлина. Вскоре Берлин был занят. Ночью стало известно о подписании акта о капитуляции. Небо осветили ракеты, тишину прорезали залпы из револьверов и автоматов. Это были последние выстрелы войны, солдатский салют Победе.

Смолкли орудийные залпы, треск автоматов и лязг гусениц танков. Война окончилась. Не сразу пришла Победа. Она была завоевана в жестокой, кровопролитной войне, длившейся 1418 дней и ночей. Красная Армия разгромила основные силы гитлеровской военной машины и добилась всемирно-исторической победы. Медики фронта и тыла сделали немало для победы над фашистской Германией. Благодаря их мужеству, отваге и героизму медицинская помощь была оказана небывалому числу раненых и больных. По долгу своей профессии они приняли на свои плечи огромную тяжесть борьбы с тяжелыми страданиями раненых, героически боролись со смертью и на полях сражений, и в медсанбатах, и в госпиталях.

«Жизнь – вечность, смерть лишь миг один», — сказал поэт. Герои Отечественной войны вечно живут в нашей памяти, в наших сердцах, независимо от того, находятся ли они сегодня в строю или нет. Они всегда с нами и всегда будут живым примером, призывом к действию и благородной борьбе за жизнь человека. Светлые, радостные, хоть и наполненные горьким дымом пожарищ, майские дни 1945 года, дни Победы, не забудутся человечеством никогда.
Прошло уже 60 лет, а подвиги наших бойцов все ещё живы в памяти людей. Пока жива память о них и их подвигах, живы и они. Вечная память героям!

Поделиться в соц. сетях: